Страшно вспоминать...

В столице 5 декабря отметят очередную годовщину начала контрнаступления советских войск против немецко-фашистских захватчиков в Битве за Москву. Свидетелей этого события становится все меньше. Однако один из них живет в поселении Воскресенское и охотно делится воспоминаниями.

В квартире семьи Васиных тихо. Ульяна Александровна печет на кухне шарлотку, а ее супруг Николай Иванович, ветеран Великой Отечественной войны, провожает меня в гостиную. Достает рукописные мемуары, книги о тех страшных событиях, и рассказывает о себе.

— Я родился в 1927 году в деревне Тетеринки (сейчас поселение Роговское.  —  «НО»), и когда началась война, должен был идти в седьмой класс. Уже даже учебники получил, — усмехается Николай Иванович, — но по радио объявили о начале войны...

Ветеран садится на диван и начинает вспоминать события своей юности.

— В нашу деревню война пришла 24 октября. Где-то в полдень мы увидели горящий самолет, который упал в поле. Естественно, мы с мальчишками побежали смотреть. Видим — а по полю идут летчики-красноармейцы и что-то ищут.

Ребята спросили у военных: «Чей самолет?» На что летчик, смеясь ответил: «Мой». Как оказалось, красноармейцы при падении потеряли пулемет, и теперь пытались его найти.

— Подойти к сгорающему самолету побоялись. А вернувшись в деревню, увидели, что туда уже вступила немецкая разведка, — продолжает ветеран, — они взяли в плен всех красноармейцев в деревне, там в основном были раненые и больные. Собрали продукты какие были, кур, и ушли.

Совсем скоро немецкие войска и вовсе оккупировали деревню. Николай Иванович вспоминает, как в его дом пришел переводчик и приказал ему и матери принести по вязанке соломы. Ее солдаты расстелили на полу большой комнаты. Это были постели для захватчиков.

— Много разного происходило. Помню, как один молодой солдат что-то рассказывал мне. А я-то ничего не понимаю, пусть и учил немецкий, — смеется ветеран. — Зашли мы с этим солдатом в дом, а он начал книги рассматривать. И нашел учебник по немецкому. Знаками узнал, чей он, ну я и ответил, что мой. Он сказал: «Гут» — и побежал к повозке. Принес мне толстенную книгу на немецком. Смотрю, а она называется «Майн кампф», и автор у нее Адольф Гитлер. Но я ее переводить на русский все равно не мог, так она и потерялась.

Немецкие захватчики пробыли в Тетеринках чуть больше суток. Уже к вечеру 25 октября деревню освободили войска 12-го стрелкового полка майора Семенова.

Но находиться в деревне все равно было опасно.

— Сплошной линии обороны не было. Немцы только вели разведку да оборонялись, — вспоминает Николай Иванович. — Они заняли опорные точки и деревни. Наши солдаты заходили в тыл немцев со стороны леса, где не было заминировано.

Поэтому жители Тетеринок были вынуждены уезжать как можно скорее. Некоторые бежали к родственникам, а тех, кто не мог найти себе приюта, вывезли в тыл за 30 километров, в том числе и семью Николая Ивановича.

— Но первое время я все равно оставался в Тетеринках один, — вспоминает ветеран. — Красноармейцем нужен был тот, кто будет разведчиков по местным лесам водить. Я сам вызвался, но вскоре в тыл и меня отправили.

О том, что советские войска перешли в наступление, юноша понял в середине ноября, когда в его дом пришли два офицера. Правда, сначала таким гостям он испугался, потому что советские офицеры вдруг заговорили по-немецки. Но позже выяснилось, что так они обсуждали план атаки на линию фронта неприятеля.

— 25 декабря наши войска перешли в наступление. Прорвали линию обороны немцев, освободили несколько деревень. Так и начался разгром фашистов под Москвой, — говорит ветеран.

Николай Иванович вспоминает, что в этой битве его помощь больше не понадобилась. Он вместе с ровесниками только собирал трофеи, приносил их красноармейцам да наблюдал за боями.

— Сейчас я участвую в митингах различных, езжу на братские могилы и к памятникам. Тяжело, конечно, но помнить эти события необходимо. Нельзя позволить им повториться никогда. И я сейчас не о самой битве за нашу столицу, а о войне в целом. Страшное это дело, надеюсь, никогда наши правнуки свидетелями подобных событий не станут, — говорит Николай Иванович.