Я обнаружил, что сижу совсем в другом, незнакомом месте

У каждого рыбака имеется своя заветная байка (часто не одна). Есть такая и у меня.

Детство я провел у маминых родителей в Закарпатье. Мой дед Сергей Дмитриевич немало приобщал меня к рыбалке. В то памятное лето мне шел 16-й год. Мы рыбачили на одной из стариц речки Латорицы. По берегу расселись в местах, где имелись узкие, по три-четыре метра, разрывы (дед называл их «прогалы») в сплошном камыше. Пару удочек я забросил к росшей метрах в пяти от уреза воды старой ветле, взял спиннинг и стал блеснить вдоль неширокого прогала.

С этого все и началось.

В один из забросов зацепил траву, потянул, дернул посильнее, крючки рывком освободились, и блесна вернулась ко мне, собрав леску в затейливую «бороду».

Резать снасть не хотелось, и я минут на двадцать с головой ушел в ее распутывание.

А когда закончил и поднял глаза, обнаружил, что нахожусь совсем в другом, незнакомом месте. Я по-прежнему сидел на берегу, а передо мной открывался широкий плес. Заросли камыша исчезли, словно бы срезанные газонокосилкой. Поплавки как в клей влипли в зеркало стоячей воды в том месте, где еще недавно торчала ветла.

Было тихо и солнечно.

Достав купленную тайком пачку «Явы», я закурил.

Дымил минут сорок без перерыва, пока кто-то не пришел меня проведать. Я услышал шаги, но не стал оборачиваться, не пытался спрятать сигареты. Сидел. Молчал. И тот, кто пришел, тоже молчал у меня за спиной. А несколько минут спустя спросил: «Тимоша, а где ветла?» И только после этого я разрешил себе обернуться: «Не знаю, дед».

Мы какое-то время суетились, расхаживали вдоль освободившегося от зарослей берега, лазили в воду, тыкали палками в плотное глинистое дно, искали отсутствующее в закрытом водном контуре течение... Потом собрались и уехали. И никогда об этом не разговаривали.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Полтора килограмма рыбацкого счастья. Любители рыбной ловли из Троицкого и Новомосковского округов столицы отметили международный День рыбака на реке Десне, протекающей по территории Новой Москвы (далее..)