Университеты Марка Захарова

В октябре отметит свой день рождения народный артист СССР, сценарист, педагог Марк Захаров. Многие спектакли возглавляемого им «Ленкома» дввно стали легендой. При и этом сам Марк Анатольевич серьезно утверждает, что его  «стартовый капитал был крайне низок». Сегодня мастер рассказывает о своем детстве и первых шагах в искусстве.

- Марк Анатольевич, вы играли в драмкружке с третьего класса начальной школы. Как отнеслась ваша мама-актриса к решению сына поступать в театральный институт?

- Я очень любил театр и интересовался им. Но мать постоянно рассказывала мне о сложностях профессии. Так что поначалу я не решался поступать в театральный, а надумал подать документы в инженерно-строительный институт.

Но не добрал баллов на престижный факультет. И тогда мама велела отнести документы в театральный вуз.

На предварительной консультации в Школе-студии МХАТ я читал «Вересковый мед» Бернса доценту Г. В. Кристи. В месте, где шотландцы бросают карлика в морскую пучину, у меня даже, помнится, навернулись слезы. Доцент Кристи задумался, а потом решительно посоветовал выбрать другую профессию.

- Вы в итоге окончили актерский факультет ГИТИСа, потом были Пермский драмтеатр, столичный Театр миниатюр, Студенческий театр МГУ. Наконец, Театр сатиры и острополитический «Ленком». Сложно ли было бороться с партийной цензурой?

- Однажды вместе с директором театра и моим другом Рафиком Экимяном мы оказались перед дверью кабинета одного партийного деятеля. В приемной я держался еще бодрячком. Но потом, заглянув в щелочку двери, увидел мрачные лица членов горкома, и уверенность стала предательски таять. Экимян мгновенно зафиксировал этот наползающий психический надлом в режиссерском организме и, подведя к щелочке в двери, сказал: «Вот сидит дама, это известная…» — далее использовал непечатное слово.

«Следующий — преступник, самый главный в Москве взяточник». Так он прошелся по членам высшего партийного руководства Москвы. У меня поднялось настроение — ну чего же бояться таких людей? Посетившие меня покой и уверенность сыграли свою роль. Оказавшись «на ковре», следуя инструкциям Экимяна, я вначале слегка попятился, сказав, что в театре не все получается как хочется, но в дальнейшем стоял перед членами бюро как скала. Дело закончилось практически орденом. Формулировка «Строго указать» рассматривалась тогда как награда. Экимян, кстати, преподал мне еще один бесценный урок. Я очень не любил висящую у нас в фойе «Ленкома» картину «Выступление В. И. Ленина на III съезде комсомола», написанную целой артелью социалистических реалистов. Как-то во время летнего ремонта Экимян предложил мне избавиться от шедевра. Пока картину выносили из фойе, он печально наблюдал за моей нескрываемой радостью. Практически сразу же в кабинете зазвонил телефон, и последовал короткий приказ: «Повесьте картину на место!» В этот момент наш директор молча поднял перед моим носом указательный палец, чтобы я еще раз осознал, какое внимание оказывается нам в некоторых инстанциях.

- В театральных кругах ходят всевозможные байки о вашей дружбе с Александром Ширвиндтом, Андреем Мироновым и Григорием Гориным и бесконечных розыгрышах...

- Частенько они случались. Однажды, когда Ширвиндт делал у себя ремонт в квартире, мы с Мироновым и Гориным решили внести свою лепту: нашли на помойке выброшенную батарею центрального отопления, ржавую, тяжелую и большую. И затащили ее на 4-й этаж, позвонив ему в дверь. Александр Анатольевич, как профессионал высокой марки, оценил эту незатейливую шутку. Оставив батарею у него в квартире, посмотрели, как идет ремонт, о чем-то поговорили, а потом, когда собрались уходить, Ширвиндт произнес: «Ну, это надо бы вынести». Мы потащили батарею вниз. И тут меня осенило (что потом высоко оценил Григорий Горин, заметив, что это было настоящее комедийное прозрение). Я сказал: «Вот сейчас самое правильное — вернуться и снова ему эту ржавую батарею всучить». На языке Горина это называлось «закольцевать историю». Мы снова все это проделали.

С успехом. В тот момент я сам в себя поверил как в комедиографа.

- «Поминальная молитва», «Шут Балакирев» — в театре, «Тот самый Мюнхгаузен», «Формула любви», «Убить дракона» — в кино... Как протекала работа с Гориным ?

- Он был моим товарищем. Отношения были доверительные и рабочие. Большую роль в них играла Любовь Павловна, очень хлебосольная грузинская жена Горина. Многие важные проблемы обсуждались нами на их кухне.

- А обсуждения на кухне пойманных «вражеских голосов», о которых часто говорит интеллигенция, вспоминая те времена, присутствовали?

- Гриша иногда ловил вражеские радиостанции, но не сказал бы, что мы особенно этим увлекались. Ну а с началом перестройки наши газеты стали гораздо интереснее, чем «голоса» из-за рубежа.

СПРАВКА

Марк Анатольевич Захаров (род. 13 октября 1933 года, Москва) — советский российский режиссер театра и кино, актер, сценарист, педагог, общественный деятель. Народный артист СССР. Лауреат Государственной премии СССР и трех Государственных премий России. Художественный руководитель театра «Ленком». Наиболее известные постановки в театре — «Доходное место», «Тиль», «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», «Юнона и Авось», «Поминальная молитва», «Мудрец», «Шут Балакирев», «Вальпургиева ночь», «День опричника».