Сохраняя дух старины

Поселок Киевский — это поселок железнодорожников. Эти люди привыкли к шуму составов, мелькающим вагонам, запаху товарного поезда. И первое воскресенье августа — их профессиональный праздник.

В начале 70-х в поселке Киевский жили только рабочие, которые строили самую крупную станцию в Центральной России — «Бекасово-Сортировочная».

Постепенно сюда начали приезжать железнодорожники со всей страны. За работу здесь им обещали квартиры. Только предупреждали: первое время придется ютиться в вагонах и на время забыть о комфорте. Жить в вагонах зимой было невыносимо — холодно. Печки не спасали. Угля практически не было, а если он и появлялся, то «незаметно» растаскивался соседями.

Магазинов, больниц, детских садов в Киевском на тот момент тоже не было. За одеждой и продуктами приходилось ездить в Москву. Создавалось впечатление, что железнодорожники живут как будто на острове, цивилизация на который, казалось, дойдет еще не скоро.

— Это сейчас на станции шикарное депо, в поселке — магазины, многоэтажки, — вспоминает один из самых уважаемых жителей поселка, Александр Дмитриевич Никитин. — А раньше…

Здесь он живет с начала 80-х. Прогуливаясь по Киевскому, кажется, и не верит, что поселок так изменился. Хотя все проходило на его глазах — открывались магазины, в 2000-х строилась поликлиника, а станция становилась все лучше.

Сюда Никитин попал уже будучи машинистом с хорошим стажем. И на работу, наверное, его могли бы принять везде, вот только он решил изменить свою жизнь полностью и переехать в Киевский. Так началась и новая история машиниста Никитина.

О «Бекасово-Сортировочной» он узнал случайно. Проживая еще в Куйбышевской (с 1991 года Самарской. — «НО») области, выписывал «Гудок» — главную газету железнодорожников. Там и прочитал, что на станцию нужны работники.

Без железной дороги жизнь он не представлял. В детстве, когда ходил на рыбалку, не мог оторвать взгляд от поездов.

Через речку Кинель шла часть Транссибирской магистрали, а по ней гудя двигались паровозы. В такие моменты Александру хотелось бросить удочку и сделать все, лишь бы оказаться там, в кабине машиниста. Любоваться на железную дорогу, смотреть, как леса и поля сменяют друг друга, слушать стук колес о рельсы…

После переезда в Киевский жизнь его стала действительно налаживаться. Дали квартиру (по счастливой случайности Александру Никитину не пришлось жить в старых холодных вагонах), он продолжал работать машинистом, строить карьеру, а потом встретил любимую женщину. Все было как в кино: он привел поезд на станцию Куйбышев, пошел к дежурному и увидел ее. Вроде бы и уезжал он из родного города за новой жизнью все для него только начиналось.

— Так в нашей профессии бывает частенько, — говорит Никитин. Времени свободного у нас не так много. Только жаль, что истории, которые сейчас вспоминаются, не все такие светлые.

Нам кажется, что поезда, железная дорога — что-то романтичное. А ведь те, кто работает на ней каждый день, не замечают романтики. Им приходится быть предельно внимательными, потому что от их работы зависит чья-то жизнь.

Это была обычная рабочая поездка. Таких у Александра Никитина были сотни. Но одну он вспоминает до сих пор.

— Машинистам выдают листок, в котором указано, с какой скоростью поезд должен двигаться. Обычно в этих местах есть люди, — говорит Никитин.

Он проехал место работ и уже хотел прибавить скорость, как вдруг заметил человека на путях. Тот абсолютно не обращал внимания на движущийся на него поезд, а сигнала машиниста совсем не слышал.

— Это такая профессиональная деформация. Звуки сливаются в голове, и если ты слышишь сигнал поезда, думаешь, что это не тебе, — поясняет Никитин.

Он понял, что парень так и не заметит его, и остановил состав. Выскочил из кабины и подбежал к путейцу.

— Парень постоял секунду — да как рванул вдоль леса, — смеется Никитин.

Чего испугался путеец? Опасности уже не было, а вот если бы Никитин доложил о случившемся, то парня могли и премии лишить. За двадцать лет работы Никитин повидал многое. И тяжелобольных пришлось до ближайшей станции довозить, и груз из развалившегося по пути вагона собирать, разве что роды принимать ему не довелось.

— К счастью, — смеется Никитин. — А ведь у коллег и такое бывало. Сложно это, конечно. Но все равно, когда работать перестаешь, обратно тянет. Тем более сейчас, когда все такое новое и современное. Хотя…

На станции в Киевском сохранилась пневмопочта, которой пользовались здесь со дня основания. Всему виной большая протяженность станции — 18 километров. Доставлять документы пешком неудобно. Легче отправить их «по воздуху», опустив в специальную трубу.

— Вот так, — смеется Александр Никитин. — Хоть в вагончиках уже никто не живет, а все равно осталось здесь что-то от старого поселка. И хорошо, потому что иногда важно сохранить дух старины.