Поэтический реализм маэстро Ликучева

В Троицком Доме ученых открылась выставка «Маленькие картины больших художников», одним из участников которой стал Андрей Ликучев. С ним «НО» и решили познакомиться.

На его уроках в художественной школе всегда играет музыка. Из небольшой колонки раздается «Машина времени» или любимый «Аквариум». И если ученики в возрасте, те, что постарше самого Андрея Александровича, знают эти песни наизусть, то для юных воспитанников вся эта классика русского рока — в диковинку.

Но она завораживает. И даже те, кто принялся рисовать на уроке Ликучева в наушниках, все равно ставят на паузу свою любимую музыку. И слушают песни, что всегда вдохновляли Андрея Александровича на написание своих шедевров. Необычных. Фантастических. Воздушных. Чем-то напоминающих картины Сальвадора Дали — любимого художника мастера. Но — свои. Совершенно особенные.

Равнялся на хиппи

Спроси Андрея Ликучева в детстве, кем он хочет стать, тот ответил бы: скульптором или художником. А как иначе, если вокруг тебя постоянно карандаши, кисти и краски? Все потому, что мама Андрея Александровича была преподавателем черчения и рисования. Она-то и учила будущего художника азам.

— Конечно, бывают такие вредные дети, которые сопротивляются, когда кто-то из родителей становится для них учителем. Капризничают, говорят: «Зачем? Не хочу!» Но я был не из их числа. Для меня мама всегда была авторитетом, — рассказывает Ликучев.

Так что и кисти с красками не надоедали юному дарованию, а совсем наоборот.

— Вскоре я увлекся чеканкой (выбивание рисунка на медной пластине.  — «НО»). В конце 1960-х, это было еще очень модно. Да к тому же я увидел, как это делает один преподаватель — он был хиппи. И мне так захотелось стать на него похожим! — говорит Андрей Ликучев. — Увлекался я тогда и выжиганием по дереву.

Обо всем этот Андрей Александрович вспоминает с особым наслаждением. На лице серьезного, на первый взгляд, сурового художника появляется улыбка.

— Ну разве после такого я мог связать свою жизнь не с творчеством, хоть и учился до седьмого класса на один пятерки!? Тем более что когда я переехал в Троицк, то попал на занятия к Мастеру... — спрашивает Лукичев, и вопрос этот — риторический.

Про дяденек с холстами

Тем самым Мастером оказался Александр Константинович Назаров, воспитавший не один десяток художников. Троицкие живописцы Андрей Ликучев и Максим Пушков тоже учились у него. И даже закончили художественную школу в один год, чтобы отправиться дальше — каждый по своему творческому пути, но объединенные одним призванием.

...В троицкую художественную школу Ликучев поступил слишком поздно. Ему было 16 лет. И дети его возраста уже должны были учиться в четвертом классе. Ликучев же не окончил ни одного.

— Но в художественную школу все равно пришел, — рассказывает Андрей Александрович. — Узнал, что нужно принести десять работ: композиции, натюрморты... За недельку все нарисовал. И сразу в четвертый класс меня приняли.

Догонять однокашников, конечно, было непросто. Но у Ликучева получалось. Корпеть над рисунками иногда приходилось и ночами.

— Это, конечно, дало результат. Но в художественное училище я с первого раза все равно не поступил, — говорит художник.

А все потому, что растерялся. Пришел в приемную комиссию, увидел своих будущих однокурсников...

— Серьезных бородатых дяденек с холстами, — вспоминает Андрей Александрович, и усмехается собственному юношескому страху. — Сразу развернулся и ушел! У меня-то папочка А3 формата всего... Куда мне до них!

О, сюр!

Через несколько десятков лет Ликучев и сам станет «серьезным бородатым дяденькой». Но тогда молодой талантливый абитуриент решил, что без дополнительной подготовки — не обойтись.

Еще год он занимался дополнительно, продолжая рисовать днями и ночами. После чего все-таки поступил в институт.

Сначала Лукичев учился на скульптора, а через некоторое время понял: писать картины — интереснее. Да вот только обычные пейзажи и натюрморты — совсем не его история.

— Наверное, потому, что в институте лучшей похвалой преподавателя были слова: «О, сюр!» — что значит «сюрреализм». А самый известный и мой любимый художник, творивший в этом стиле, — Сальвадор Дали. Правда, у него есть картины мрачные. У меня же больше поэтический реализм, — считает Ликучев.

С такими картинами Андрей Александрович и начал выставляться в Москве на Малой Грузинской улице.

Иллюстратор по объявлению

Судьба не просто так привела художника в это место. Именно тогда, в начале 1990-х, Ликучев увидел объявление, которое в не самые простые для нашей страны годы для него оказалось настоящим спасением:

«Приглашаются художники для иллюстрации».

«А что, нужно попробовать!» — подумал тогда будущий маэстро, вспоминая, что у него есть подходящие работы. И отправился в издательство, прихватив с собой портфолио.

Первой книжкой, которую требовалось проиллюстрировать, оказался небольшой ретродетектив о 1930-х годах, который художник прочитал от корки до корки, хоть и не очень любил такую литературу (это уже потом он научился рисовать по краткому содержанию). Хотя в 1990-е и этого было мало.

— Сейчас хорошо: взял да и посмотрел в интернете, например, какие были машины в 1930-х годах, что люди носили, — объясняет Андрей Александрович. — А тогда приходилось покупать специализированные журналы, чтобы хоть как-то приблизиться к достоверности.

Да и модель постоянно нужна перед глазами. Ее тоже приходилось срисовывать с чего бы то ни было.

— Да и буквы самому приходилось рисовать, а не на компьютере печать, — говорит Ликучев.

Своей самой удачной обложкой он считает ту, что сделал к книге Станислава Лема «Солярис». Работу в выпустившем ее издательстве художник вспоминает с особенной теплотой.

— Я там был в качестве придворного художника, — улыбается Андрей Александрович. — Сам мог выбрать книги, которые буду иллюстрировать. Разве это не прекрасно?

Ликучев смог проиллюстрировать все свои любимые произведения, которыми зачитывался в детстве. И теперь в шкафу, на полке у мастера, стоят издания, с обложек которых на него смотрят его герои. Те, которых он представлял, будучи ребенком. Будь то персонажи из «Алых парусов» Александра Грина или «Человека-амфибии» Александра Беляева...

Тысячи долларов за голову Афродиты

Творчество Ликучева — оно все родом из детства.

— Оттуда у человека всегда самые яркие впечатления, — считает художник. — А я же вырос около моря... Поэтому волны, ракушки... Их много в моих картинах.

Получал Андрей Александрович и отзывы на свои работы. Трогательные, восторженные... всякие.

— Самый запоминающийся отзыв был тогда, когда у меня за 3500 долларов купили картину! — смеется маэстро.

Как бы поэтична ни была профессия художника, а все равно — о материальной стороне всегда приходится думать.

— Но такие суммы — редкость, — говорит Ликучев. — Да и получилось все случайно. Меня попросили подкрасить обои в одном помещении, чтобы они выглядели натурально. Ну я и захватил папочку со своими работами. Показал хозяину... И предложил в интерьер купить картину: голова Афродиты с прической из ракушек. Как оказалось, не прогадал.

Что упустил Макаревич

Многие из этих историй происходили раньше, в 2000-х. Теперь статус и возможности позволяют художнику не сидеть за картинами сутки напролет, как когда-то, а писать по настроению, воплощать идеи, которые пришли к нему по дороге домой или, например, в художественную школу к своим ученикам.

За десятки творческих лет изменилось многое. Лишь одно осталось на своем месте — музыка. Та, что играет на уроках Ликучева, та, что звучит у него из колонки дома.

— Да, меня тоже можно представить за написанием картины, слушающим «Машину времени» и так далее. Я всегда был меломаном, — признается Андрей Александрович. — И даже как-то раз познакомился на квартирнике с Андреем Макаревичем, нарисовал его портрет в своем поэтическом реализме. Хотел пригласить музыканта на выставку на Малой Грузинской. Правда, он так на звонок и не ответил. А жаль, хорошая работа вышла.

ИНТЕРЕСНО

Скульптура академика Леонида Федоровича Верещагина на одноименной площади в Троицке — работа художника Андрея Ликучева.