Объект с приставкой «спец»

— Мой отец, Никита Антонович Сапрыкин, служил в армии в 1942 году, — рассказывает председатель первичной организации репрессированных поселения Рязановское Василий Сапрыкин. — 7 ноября за обедом он сказал: «Уже холодно, а мы в гимнастерках ходим, неужели шинели не могут выдать? Да и кормить стали хуже». Вечером его арестовали.

ЗДЕСЬ БЫЛА ДАЧА

На 24-м километре Калужского шоссе находится памятник истории «Спецобъект «Коммунарка» — место массовых захоронений и расстрелов 30–40-х годов.

В конце 20-х годов XX века здесь была загородная дача наркома Генриха Ягоды.

В марте 1938-го его расстреляли, а территорию дачи превратили в расстрельный полигон.

На территории «Коммунарки» покоятся около 14 тысяч расстрелянных. Известны имена только 4,5 тысячи.

Здесь казнили «заговорщическую верхушку»: высших должностных лиц и военачальников, дипломатов, сотрудников НКВД, наркомов СССР и РСФСР, председателей совнаркомов Армении, Украины, Белоруссии, Казахстана, Узбекистана, Таджикистана, Туркмении.

Среди захороненных — Алексей Рыков, Андрей Бубнов, писатели Борис Пильняк, Артем Веселый, Бруно Ясенский. В списке жертв — премьер-министр Монголии Амор Агданбугин, деятели Литвы, Латвии, Эстонии, лидеры Коминтерна, коммунисы Германии, Румынии, Франции, Турции, Болгарии, Финляндии, Венгрии.

Ныне территория передана Русской православной церкви. Здесь построили храм новомучеников и исповедников российских (до присоединения к Москве храм был подворьем Свято-Екатерининского мужского монастыря, того самого, где с конца 1930-х до начала 1950-х была пыточная Сухановская тюрьма).

— Меня глубоко тронуло, что в храме постоянно молятся за всех, несмотря на то, что среди репрессированных были противники православия, — делится впечатлениями жительница Троицка Ирина, впервые приехавшая на спецобъект «Коммунарка».

ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ

Фотокорреспондент газеты «Новые округа» Александра Тощевикова по собственному желанию работает над документальным фильмом о спецобъекте.

— Мы собираем материал, знакомимся со старожилами, которые помнят огороженный колючей проволокой забор, лай собак, беседуем с родственниками жертв, — рассказывает Саша. — Чтобы помнили.

Память о погибших позволяет сохранить частичку российской истории.

— Самые трагические страницы истории — это период политических репрессий, — уверен председатель окружной Комиссии по восстановлению прав жертв политических репрессий, зампрефекта ТиНАО Сергей Губин. — Мы должны сделать все, чтобы никогда ничего подобного в стране не повторилось.