Никас Сафронов: В свои картины вкладываю только позитив

8 апреля художник Никас Сафронов отметит 63-й день рождения. В преддверии праздника он рассказал «НО», что общего между живописцем и самураем, какую картину Никас никогда никому не покажет и есть ли мистика в его работах.

— Никас, два года назад к вам на день рождения приезжала Софи Лорен — кумир вашего детства. Как так получилось, что вы стали друзьями?

— Мы познакомились в 1988 году в Италии. Мой друг-коллекционер предложил пойти на вечеринку, которую устраивала директор журнала Vogue. Я отказывался, поскольку итальянского и английского не знал и понимал, что буду чувствовать себя не в своей тарелке. Но мне сказали, что там часто бывает Софи Лорен. В детстве я действительно на нее молился. Однажды, проходя мимо школы, увидел макулатуру, которую собирали школьники. И среди журналов на обложке заметил портрет божественно красивой женщины. Я подумал: почему Боженьку выбросили на свалку? Оторвал обложку, принес домой и стал на нее молиться! Потом мама сказала, кто она такая. Эту историю я рассказал Софи при первой встрече. Она была очень растрогана. Через три года, приехав на Московский кинофестиваль, пришла ко мне в гости. Вот так мы стали друзьями.

— Сейчас ваши дни рождения проходят «на уровне»: рестораны, именитые гости... А как вы отмечали праздники в детстве?

— Я родился в Ульяновске и провел свое детство в бараке. Жители, обычно двух-трех, всегда собирались вместе. Шестидесятые годы — жизнь была скромная, и люди обычно приносили кто что мог. Летом — многое со своих огородов. Наспех нарезали и садились за общий стол. Все было очень вкусно. Помню, как папа приехал на Новый год из Алма-Аты и привез яблоки. Настоящие! Открыл коробку, а по всем комнатам такой аромат... Но сервировали праздничный стол не так изыскано, как мне казалось. И я решил, что буду поваром, не зная тогда, что сервировщик и повар — разные профессии. А однажды в школьной библиотеке я нашел книгу о пиратах, увлекся и решил, что буду капитаном Бладом. Даже поступил в мореходку в Одессу. Но через год понял, что ловить рыбу всю жизнь мне не хочется, и ушел.

— А пойти по стопам деда и стать священником не возникало желания?

— Папа втайне мечтал, что я буду священником. Хотя он понимал, что в советское время это опасно. Во втором классе учительница увидела у меня на шее крестик. Она показательно выставила меня перед всем классом, говоря, что я, будущий пионер, верю в Бога. Но я все равно продолжал носить крестик. Надевал его на ночь, а утром снимал.

— Повар, пират... Ни у того, ни у другого в арсенале кистей и красок нет. Почему решили поступить в художественное?

— Моя тетка из Ростова уезжала по контракту в Сибирь. И предложила мне до армии пожить у нее. Я не задумываясь согласился. Приехал и подумал: «А чем же я буду здесь заниматься?» И вспомнил: в школе учитель по рисованию меня очень хвалил, говоря, что я могу стать хорошим художником. Пришел в Ростовское художественное училище имени М. Б. Грекова со школьными рисунками. И несмотря на то, что что они были далеки от тех работ, с которыми поступают, меня все-таки приняли.

— Помните свою первую проданную работу?

— Да. На втором году обучения сокурсник купил одну из моих студенческих работ. Это был пейзаж с элементами фэнтези. Я не хотел его продавать. Но он предложил всю свою стипендию. Правда, с ним же мы ее и спустили.

— И когда вы поняли, что стали художником?

— Не сразу. Хотя я учился в художественном институте, и мои работы уже продавались. Но внутренне я не был уверен, что хочу заниматься живописью всю жизнь, до одного знакового сна: я гуляю по некой галерее, где на стенах висят мои картины, которых в реальности еще не писал. Со мной ходит какой-то дед. Он рассматривает работы, делает замечания, поправки. С чемто соглашаюсь, с чем-то спорю, а в один момент поворачиваюсь за советом — а его нет. Поднимаю голову и вижу, что это был сам Леонардо. И он улетает. Я кричу ему: «Леонардо, куда ты, вернись!» Он молча бросает мне сверху шар, который я ловлю. Просыпаюсь и понимаю, что состоялся внутри как художник. Потом, во сне, я видел себя и летчиком, и пиратом, и поваром... Но знал, что Второй Никас следит за Первым, который сидит за штурвалом или в кабине пилота и запоминает, какой шлем, какое море, какое небо... Иногда просыпался и видел, что я три раза за ночь делал в блокноте какие-то наброски. Я тут же вспоминал куски из сна и вырисовывал свои картины.

— А что снится теперь?

— Часто снится детство. Наверное, это у всех, кто повзрослел. Библейские сюжеты, дети, космос, да много чего еще... А работаю над несколькими темами. Сейчас получил заказы на Востоке. Это и верблюды, и кони, и барханы. Продолжаю серию портретов «Герои нашего времени». Это и космонавты, и герои России, и спортсмены, и заслуженные деятели искусств.

— …История со сновидениями похожа на мистику.

— А она во всем. Помню, одна женщина попросила написать ей икону. Ее духовник посоветовал это сделать: сын женщины ушел к сатанистам. Позже она рассказала, что после того, как молилась на эту икону, сын ушел из секты и принял православие. Другим знакомым, которым я также подарил икону, она помогла вылечить ребенка от врожденной болезни. Надеюсь, что это так и было. Когда пишу картины, я начинаю их с молитвы и заканчиваю ею же. Иконы, написанные в подарок, еще и освящаю в церкви. Несколько лет назад, перед закрытием моей выставки в Екатеринбурге, ночью опечатали двери зала и включили мониторы ночного видения. Утром их проверили и увидели, как по залу летают какие-то энергетические шары, вылетая из картин.

— Бывает такое, что вы отказываетесь от написания портрета?

— Бывает, но крайне редко. Тут я вспомню правило самураев, которое прочитал в детстве: «Если мучаешься между жизнью и смертью — умри». Я состоялся как художник. Времена не выбирают, в них живут и умирают. Я живу в это время и отражаю его через искусство. Но и в этом правиле есть исключение. Не берусь за портреты людей, у которых много пластики, и не пишу тех, кто негативен по сути своей. Не стал бы писать Герострата или Чикатило.

— А может быть, у вас есть работы, которые вы никогда никому не покажете?

— Признаюсь, есть. Портрет Адольфа Гитлера, написанный в стиле Ван Гога. Изучая его творчество, подумал, можно ли в его технике изобразить пусть и негативную, но историческую персону. Она написана как экспериментальная.

— Вы вошли в Книгу рекордов Гиннесса как человек, получивший самую большую страховку за порезанный палец. А почему вы вообще решили обратиться к услугам страховщиков?

— Опыт приходит с возрастом. Например, мои знакомые построили дорогой дом, не застраховав его. Он возьми и сгори. А как-то в конце 90-х я положил деньги в один частный банк, но вернуть их уже не смог. Банк разорился. Но я спокоен, потому что застрахован. В один момент, понимая, что глаза и руки меня кормят, как ноги — бегуна, я решил застраховать их, так же как свою жизнь.

— У актера планы на будущее — это сыграть какую-то определенную роль. А у художника?

— Выставки в самых известных музеях: в Центре Помпиду или в Лувре, в Испании в музее Прадо и так далее. И конечно, желательно, чтобы эти музеи приобрели для своих коллекций мои картины. Во многих российских музеях, слава богу, они есть. Для меня большая честь присутствовать в Третьяковке, Русском музее, Эрмитаже и других.

СПРАВКА

Никас Сафронов писал портреты многих политических и общественных деятелей, артистов шоубизнеса без их согласия, после чего дарил их прототипам. Таким образом его картины оказывались в домах знаменитостей. В 2011 году на аукционе Sotheby’s картина «Мечты об Италии» была продана за 106 000 долларов США, но это единственный случай продажи за такую цену. После этого картины Сафронова выставлялись еще четыре раза на разных аукционах, однако была продана только одна картина, «Портрет Ринго Старра», за 6850 долларов в декабре 2015 года. В 2014-м картины Сафронова дважды выставлялись на AI Аукционе, максимальные предложения достигали 60 000 рублей.