Наши. Уникальные. Вечные

Большой театр, который в марте отметит свой 246-й день рождения, связан с Новой Москвой больше, чем многие могут представить. Залы Новой сцены украшены люстрами, которые разработали в поселении Краснопахорское! И это не единственное, чем тут могут удивить.

Когда «НО» задумались, есть ли в Новой Москве женщины с необычными профессиями и увлечениями, то с удивлением узнали: в Красной Пахре работает небольшое производство, которое занимается проектами куда более масштабными, чем может показаться на первый взгляд.

На заводе, который внешне чем-то напоминает двухэтажный склад, делают изделия из бронзы. Более того, некоторые их них украшают Исторический музей, Главный храм Вооруженных сил РФ, Новую сцену Большого театра и сотни других учреждений, которым полагается выглядеть «дорого-богато». И руководит этим непростым производством уже больше двадцати лет Татьяна Ермолаева. Корреспонденты «НО» решили встретиться с ней и узнать, каково это — открывать свой бизнес в той области, где женщин практически нет.

Необычное место

В будни на производстве не до отдыха. На первом этаже работникам даже отопление не нужно. В помещении, где стоит оборудование для литья бронзы, температура быстро достигает высоких значений. Но сейчас здесь тихо и холодно — многие уехали на объект устанавливать лестницу ручной работы. И проект последних месяцев можно считать законченным.

Зато второй этаж встречает резким сладковатым запахом воска. В маленьком коридоре пусто. И ничего не указывает на то, что здесь придумывают те самые предметы, которые и приводят гостей музеев и театров в настоящий восторг: нет здесь шикарных люстр и бра под XIX век. А лестница, которая ведет сюда, сделана вовсе не из бронзы, а из обычного дерева. Но стоит зайти в главный кабинет... Татьяна Ермолаева сидит за красным бархатным столом, словно ждет первых лиц государства в Кремле. Обстановка на вид самая что ни на есть богатая. Потолок увешан люстрами, переливающимися на свету, стены — изящными бра, есть тут и лестница под старину, и фотографии в рамках. И самая запоминающаяся здесь та, на которой изображена огромная подвесная люстра, украшенная дорогим хрусталем. Сколько материалов ушло на ее изготовление, никто из работников предприятия уже и не помнит. Но хрусталь и бронза закупались тоннами. И несколько лет назад эта люстра украсила новую сцену Большого театра.

Украсили сцену театра

— Знаете, собрать такую люстру можно было бы и в нашем небольшом помещении, — начинает рассказ Татьяна Ермолаева. — В нашем деле все возможно. Но вот именно ее мы собирали у чехов, потому что у них закупали чешский хрусталь.

Сколько материалов понадобилось для одного такого «светильника», Татьяна Ермолаева уже не помнит. Но хлопот она предоставила достаточно.

Хрусталь на такую люстру приходилось вешать также тщательно и детально, как вязать крючком. Настолько необычной оказалась эта технология.

Каждый элемент закреплялся в конструкцию люстры российскими мастерами настолько филигранно, словно делали это не обычные мастера, а лесковские Левши. Конечно, без совместной работы чешских и российских коллег тут не обошлось.

Испытывать люстру на прочность (смотреть, насколько безопасно она будет подниматься, опускаться и вообще висеть) пришлось на одном из закрытых заводов в Королеве. И после того, как она успешно «справилась» со всеми нагрузками, украсила зал Новой сцены Большого театра. А вскоре и все основные помещения были освещены авторскими работами, придуманными Татьяной Ермолаевой.

— Это, кстати, не самый крупный заказ, который нам поступал, — говорит она. — За десятилетия их было столько, что я уже даже и не вспомню. Бывает, придешь в какое-нибудь дорогое место, а там бра твои висят. Уже привычно.

Эксперт по светильникам

А занялась изделиями из бронзы Татьяна Ермолаева и вовсе случайно. Еще до распада Советского Союза окна ее рабочего кабинета выходили строго на Кремль. Она, главный архитектор Исторического музея, ходила на Красную площадь почти каждый день.

— И однажды мне надо было придумать, чем украсить один из залов. Поэтому я стала изучать историю развития светильников, — рассказывает Татьяна Ермолаева.

Целыми днями она просиживала в архивах, чтобы понять, как светильник развивался на протяжении веков. Разгребая бумаги, она раз за разом обна руживала десятки интереснейших вещей.

— Например, узнала, что наше церковное паникадило (висячая люстра в храме. — «НО») — это чисто немецкое изобретение, — рассказывает Татьяна. — У нас на Руси был хорос (одноярусный или многоярусный светильник, сделанный в форме колеса). И это далеко не все. Информации бы хватило на докторскую диссертацию, которую архитектору и предложили защитить. Но она отказалась. А вместо этого начала делать проекты светильников для музея.

— И бегала искала, где их могут сделать, — вспоминает Татьяна Ермолаева.

Новгород, Псков, Литва — найти нужных мастеров в одном месте оказалось нереально. Пока архитектор не поняла — нужно открывать свое производство. В стране начались 1990-е.

Одна в большой игре

То, как Татьяна Ермолаева начинала свой бизнес, достойно целой книги. И была бы она про женщину, которая ввязалась в большую игру, пытаясь подстроиться под ее жесткие правила.

Сейчас Татьяна пожимает плечами и говорит:

— Я не понимаю, как вела бизнес. Это столько сил, нервов. Да нереально это все!

Но когда женщина вплотную занялась своим делом, в 1990-е у нее, кажется, не было времени задаваться лишними вопросами.

Она сняла этаж с плавильными печами, нашла рабочих, материалы. И понеслось...

Работа кипела так, что со стороны можно было только позавидовать. Реклама об изделиях из бронзы быстро распространялась по сарафанному радио. Заказы начинали поступать. Правда, не все было так гладко.

Мало кто знает, что, когда мастера сделали по эскизам Татьяны самый первый светильник, она глазам своим не поверила. — Я села и заплакала, потому что нужно было переделывать абсолютно все, — вспоминает она.

Простому человеку то же бра под XIX век показалось бы симпатичным... Но профессионалу, архитектору, которая месяцами изучала историю и технологию производства, была важна каждая деталь.

— И пришлось работников учить всему заново. Самой, — говорит Татьяна Ермолаева.

Польза женской хитрости

С тех пор прошло чуть больше 20 лет. Позади остались лихие 1990-е, когда работать приходилось под «крышей», сложные 2000-е. Кризисы, которые сменяли друг друга.

— Да и вообще, вести бизнес — это, мягко говоря, непросто в любое время, как бы он ни шел — хорошо или плохо. Везде одни нервы, — говорит Татьяна Ермолаева. — Тем более когда твои конкуренты одни мужчины, тут сами понимаете, жестко. С ними не договоришься просто так. Нужна смекалка, женская хитрость, чтобы выиграть конкурс и получить тот или иной проект. Был у меня один случай...

Раньше ее производство называлось просто — «Кремль». Это название для ее дела оказалось логичнее, чем может показаться на первый взгляд. Татьяна как архитектор точно выяснила значение этого слова. И поняла — это то, что нужно!

— Кремль — это крепость. И раньше в ней всегда было литейное производство. Чем как раз я и занимаюсь. Поэтому под таким названием я и зарегистрировала свое предприятие, — вспоминает Татьяна Ермолаева.

Пока через несколько лет ее не вызвали «наверх», на специальную комиссию, где многие заводы заставляли переименовывать по разным причинам. От громкого и неоднозначного названия «Кремль» хотели избавиться в том числе. Предстоял тяжелый разговор.

— И вот от комиссии выходит один человек — заставили переименовывать производство. Второй, третий... И иду я, — вспоминает Татьяна.

На просьбу переименовать ее бизнес женщина решила устроить членам комиссии исторический ликбез на 15 минут. По полочкам разложила название «Кремль», что оно означает и в каких случаях должно использоваться. И строгим экспертам ничего не оставалось, как вежливо попросить Татьяну немного видоизменить название, чтобы его никто не спутал с Московским Кремлем. Вдруг что.

— Так что и такие случаи бывали за столько времени. Сейчас производство в основном на моей дочери Яне. Я же уже немного отхожу от дел, — говорит Татьяна Ермолаева. — Здоровье, к сожалению, не железное.

ИНТЕРЕСНО

Методика производства

Вообще, бронзу используют не случайно. Она может прослужить столетия.

Прежде чем изготовить ту же люстру, рисуется эскиз. А затем каждая деталь отрисовывается в тех размерах, в которых должна быть в оригинале, и вылепливается скульптором из пластилина, потом делается из глины.

С помощью нее делается специальная форма, куда впоследствии заливается воск. После того как его обмазывают химическими препаратами, он покрывается прочной коркой. Эту заготовку отправляют в печь, после чего воск вытекает, а в оставшуюся корку заливают бронзу.