Мы, ленинградцы, люди особенные

«НО» продолжают рубрику, посвященную годовщине Великой Победы. На этот раз своими воспоминаниямимо блокадном детстве поделилась жительница поселения Московский Клавдия Николаевна Зотова.

Если бы у Клавдии Николаевны была возможность, то в свои неполные 94 года она могла бы преподавать. Причем это были бы курсы красоты.

Аккуратная стрижка, красивый свитерок и даже украшения! Выглядит Клавдия Николаевна куда моложе своего возраста. И, признаемся честно, так держать себя в форме получается далеко не у каждого.

— А ленинградцы, наверное, все так хорошо выглядят, — улыбается Клавдия Николаевна. — Я всегда за собой следила. Может быть, одежда и недорогая у меня была, но я старалась смотреть, чтобы все подходило. А иначе... Как можно?

И даже внешне ветеран выглядит куда младше своих лет. Вот только возраст, к сожалению, ее не щадит. Давление. Головные боли... И возможно, если бы не тяжелое детство, Клавдия Николаевна чувствовала бы себя намного лучше. Или хотя бы не жаловалась на бессонницу. Буквально за пару дней до нашего разговора ей опять снился военный Ленинград.

В далеком 41-м не только просыпаться, но и засыпать было страшно, когда фашистские снаряды бомбили город, заставляя мирных жителей прятаться в бомбоубежище.

Вот только жители двухкомнатной подвальной квартирки на Невском проспекте, что находилась рядом с кинотеатром «Аврора», в такие минуты никогда не выходили из нее.

— Мам, я никуда не пойду! — говорила Клавдия Николаевна, будучи 13-летней девчонкой, потому что боялась оказаться под завалами чужого разрушенного дома. Ей представлялось, что там ее съедят крысы и их семью больше никто не спасет.

— Мам, скажи, как Богу молиться, — просила девочка, несмотря на то что в него никто особо и не верил. Но это не мешало ей со всей искренностью просить его, чтобы очередной снаряд пролетел мимо их небольшого убежища.

Квартира, где жила маленькая Клавдия, не была похожа ни на какие вокруг. Окна в ней находились вровень с землей, поэтому из них в мирное время можно было наблюдать только семенящие ноги.

— Туалет у нас стоял вообще посередине одной из комнат, — рассказывает ветеран. — Но нам повезло: когда в блокаду отключили все что можно, у нас у единственных откуда-то текла вода. И мы могли не ходить за ней на Фонтанку, пока нас не переселили в новую квартиру. Клавдия Николаевна была в своей семье четвертым ребенком. Старший брат ушел воевать, сестра оказалась в эвакуации с мужем. Другая сестра в силу возраста оставалась в Ленинграде. А сама Клавдия могла бы и вовсе не видеть ужасов, которые происходили здесь.

— Потому что мама хотела отдать меня чужим людям. Сделать так, чтобы я уехала из города с ними, — рассказывает Клавдия Николаевна.

Но она отказалась. Если и погибать, так лучше всем вместе.

Так что Клавдия на судьбу не пеняла. Более того, даже сама решила устроиться на завод, где можно было получить рабочую карточку и вместе с ней 250 граммов хлеба.

Те крохи, что удавалось раздобыть, домашние всегда резали на маленькие кусочки и прятали в сундук, который тут же закрывали на замок.

— Не сразу, конечно, но знакомый помог устроиться на завод, изготавливавший детали для подзорных труб, которые устанавливали в подводных лодках, — говорит Клавдия Николаевна.

На первый взгляд работа кажется очень даже спокойной. Но только не для ребенка, которому приходилось каждую деталь обрабатывать на специальном станке по чертежу. Руки девочки все время были в крови. И никакие перчатки не спасали.

— Поэтому ты сидишь и плачешь от боли... Зато за работу мне дали рабочую карточку и зарплату в 35 рублей. Вот только ничего на нее не купишь. Двери магазинов всегда были открыты, но на прилавках не было ничего, — рассказывает Клавдия Николаевна.

Из еды — только суп из дрожжей, в котором, если повезет, окажется немного пшена, да лепешки из обойного клея. И это все.

От бессилия и постоянного голода через несколько месяцев заболела мама Клавдии Николаевны. Чтобы достать хоть немного капусты и приготовить поесть, пришлось продать мужскую шапку, что была в их доме.

— Сварили щи. Маме стало еще хуже, — рассказывает ветеран и вытирает слезы. Мама умирала прямо на глазах. Пришлось идти к женщине, что жила наверху. Я умоляла ее помочь. Говорила, что сделаю все — полы вымою, постираю. Лишь бы дала каких-нибудь таблеток. Но женщина ничего просить не стала. Пришла к ним в дом, принесла немного риса и таблеток. Так мама Клавдии Николаевны была спасена.

— Знаете, я до сих пор задаюсь вопросом, а как мы выжили-то вообще? — спрашивает ветеран и не находит ответа. — Это были нереальные условия. На людей смотреть было страшно. Одни глаза... И те могли потухнуть в любую минуту. Но мы смогли преодолеть все и жить. А ведь в этом, наверное, и есть сила.