Мнение

Когда-то давно свекровь притащила мне мешочек со старыми елочными игрушками.

Там был потускневший от времени золотистый шар из непривычно толстого, не как у современных елочных игрушек, стекла, россыпь малюсеньких игрушек на какую-то маленькую елочку да несколько забавных советских раритетов — пузатый дирижабль с надписью «СССР» и стеклянный заяц на прищепке с почерневшей отчего-то мордочкой. А еще там были стеклянные бусы — вереница палочек и шариков, запутавшихся от времени, кое-где со сколами, но сохранивших зеркальный блеск. Эти игрушки из детства и молодости, уже явно проигрывавшие праздничностью ярким современным собратьям, она выбросить не могла. Не выбросила их и я, испытывая трепет перед раритетами, но и не оценив их, впрочем, по молодости.

В прошлом году, закупив на елку набор стильных белоснежно-бриллиантовых оленят, присыпанных снегом домиков и каких-то волшебных сундучков, я начала наводить порядок в «новогодней» коробке и на несколько часов зависла над этими старыми игрушками, рассматривая их будто впервые.

...Заяц с черной мордочкой, как оказалось, видел войну. Как и дирижабль. Бусы же появились, когда елки разрешили вернуть, их покупала для детей еще мама свекрови... А игрушки-малышки так вообще пережили революцию: ими украшали елку... для кукол (!) в старой дворянской усадьбе, от которой ныне не осталось и следа. В этом году я наряжу елку ими — оленята подождут. В них — старых осколках прошлого — души больше, чем в великолепном ширпотребе...