Искусство удивлять

Иосиф Кобзон восхищался мастерством Владимира Серова. В свое время и «Голос Америки» говорил о нем, а The New York Times напечатала его фотографию. Теперь же заслуженный и народный артист РСФСР живет в поселении Внуковское и до сих пор видит сны, где он снова и снова выступает перед любимой публикой.

Свежую прессу продают до 12

Утренняя американская пресса пестрила разгромными статьями о советских артистах, которые приехали в США, чтобы дать праздничный концерт в честь 60-летия СССР. Это означало одно: певцам, танцорам и циркачам придется собрать вещи и уехать домой, так ни разу не выступив перед обычной публикой. Хватило одного концерта перед прессой.

— А твою фотографию напечатала The New York Times, — тихонько, практически прошептали Владимиру Серову. Артист оказался в легком недоумении.

— Карикатуру? — предположил он.

Нет. Настоящую. И только она была положительным пятном среди разгромных американских статей. Разгуливать по Америке советским артистам поодиночке было запрещено. Поэтому Серов взял коллег и вышел на Бродвей в поисках газеты.

— Нам нужен свежий выпуск The New York Times, — сказали артисты работнику киоска.

Поздно. Свежую прессу раскупили уже до 12 дня. И теперь найти ее было невозможно.

— Через дорогу редакция. Может быть, там вам помогут, — подсказал продавец и указал на здание. Открыв дверь, артисты увидели афроамериканца, который, откинувшись на стуле и закинув ногу на ногу, почитывал свежий номер газеты. Объяснять артистам, кто они такие и что ищут, долго не пришлось. Прервав гостей на полуслове, афроамериканец важно перевернул газету и спросил — это? Указав прямо на фотографию Владимира Серова.

Вырезка из The New York Times до сих пор хранится дома у артиста. Уже старая, практически стертая от времени. В далеком 1977-м Владимиру Алексеевичу тайком удалось провезти две газеты в СССР. А по приезде узнать, что о нем говорил и «Голос Америки»: «Только Владимир Серов делает такие трюки, которые сложно не только сделать, но и придумать». А через год ему присвоили звание заслуженного артиста РСФСР. Владимиру Серову тогда еще не исполнилось и тридцати лет.

Аплодировать — нельзя, смотреть — можно

Тот номер Серова действительно стал самым запоминающимся для американской прессы, которой строго-настрого запретили во время концерта аплодировать советским артистам. Политика.

Так оно и было. Первый номер, второй, третий — американские журналисты послушно выполняли указание «сверху».

Владимир Алексеевич на какую-то реакцию тоже не рассчитывал.

— Из своих номеров я всегда старался сделать небольшое представление. Публике нужны эмоции, а уже потом… — говорит Владимир Алексеевич.

На «десерт» американским журналистам он приготовил трюк, который вряд ли кто-то из них ожидал вообще когда-либо увидеть.

Натянутая над сценой проволока, казалось, вот-вот оборвется. Как она выдерживает артиста, который даже не ходит по ней, а ездит на одноколесном велосипеде, известно только Серову. Момент, когда он непринужденно перевернулся хотел уже проехаться таким образом, заставил журналистов открыть рты. Как вдруг…

— Свет на сцене погас. Со стороны-то красиво — подсветить мой силуэт всего лишь одним прожектором. Но мне так работать неудобно. И в один момент я теряю точку, которая помогает соблюдать равновесие в воздухе, и спрыгиваю на сцену, — вспоминает Серов.

Со стороны казалось, что представление продолжается, а пока шла заминка, артист объяснял работнику театра, что не надо выключать свет. Тот вроде бы все понял, но потом еще раз повторил свою ошибку, а потом еще. — Я решил рискнуть и проехаться вниз головой в полной темноте. Еду, а сам мысленно точку держу, а потом спрыгиваю на сцену, — вспоминает Серов.

Гром аплодисментов. Американская пресса не ожидала увидеть такого номера, а поэтому, несмотря на все запреты, не выдержала и поблагодарила артиста бурными овациями.

А вообще свою первую публику будущий артист собрал еще в четыре года.

И не в каком-нибудь доме культуры, а в самом обычном автобусе.

— Как бы сейчас сказали, я страшно любил пиариться, — вспоминает Владимир Алексеевич.

Тогда он мечтал стать Аркадием Райкиным, а перед пассажирской публикой исполнял сатирические куплеты, которые знал наизусть. Цирк в то время его тоже завораживал. Даже очень. Но казался чем-то недоступным. Он думал, что там работают необычные люди, которые специально рождены для арены. Но к таким себя почему-то Серов не причислял. Как оказалось, зря.

Путь на арену

В восьмом классе Серов посмотрел советский фильм «Путь на арену» и решил: я тоже буду пробовать! Правда, ни в какой цирк он не пошел. Стал учиться самостоятельно. Для начала — жонглировать. Пошел на кухню, взял блюдце, чашку, ложку и...

— Нет, я же умный, подумал я тогда. Не поймаю, посуда разобьется — родители заругают, — вспоминает Серов.

Экспериментировать начал над диваном.

— Подбросил все и, конечно же, не поймал. А посуда возьми да и отскочи от ди1 2 вана. Досталось мне от родителей тогда... — смеется Владимир Алексеевич. Но на этом юный артист останавливаться не стал. Нашел выход — выпилил из фанеры блюдце, бабушка дала ему металлическую чашку, и тренировки Серова продолжились. Но их оказалось мало.

Он решил кататься на катушках. К изучению трюка тоже подошел основательно. На деревянный пол, который был зашпаклеван и сверху покрашен, постелил газету. Покатался час и увидел, что вся шпаклевка осталась на газете. Пришлось закрашивать пол акварельными красками...

Учиться уже нечему

Из Новосибирска в Москву Серов приехал уже настоящим артистом. Он выступал у себя на родине и решил поступить в училище. Но приемная комиссия только развела руками, сказав, что учить Владимира уже нечему. Единственный выход — пойти во Всероссийскую творческую мастерскую эстрадного и циркового искусства. Туда как раз принимали уже готовых артистов. Жонглировать, фокусы показывать, зрителей разыгрывать, на проволоке кататься... Владимир мог все.

Непосредственно на арене цирка он никогда не работал. Всю жизнь выступал на эстраде. Арена была не для него, а точнее, те порядки и законы.

— Я не пошел в цирк и поэтому стал творческой личностью, — говорит сейчас Владимир Серов. — Зрителю нужно представление. И недостаточно уметь делать что-то одно. За это циркачи смотрели на меня косо. А мне было интересно все.

И это было востребовано.

А номер на проволоке был?

Владимир Серов спустился в фойе. До выхода оставалась еще пара номеров, поэтому он решил немного прогуляться. Внимание привлек мужчина, который вломился в театр и, запыхавшись, бежал в его сторону.

— А номер на проволоке был? — из последних сил говорил незнакомец. — Я специально с работы отпросился. Боялся опоздать.

Серов посмотрел на мужчину и ответил — нет, чуть не добавив «сам жду».

— Отлично, — пробормотал тот и устремился в зрительный зал.

Публика всегда ждала выступлений Серова. И не только в Союзе. Со своей супругой Ириной, которая стала его напарницей, они объездили больше 50 стран, и везде их встречали аплодисментами и бурными овациями. А Иосиф Кобзон, с которым они выступали несколько раз, гастролировали в Японии, относился к Владимиру Алексеевичу с особым уважением. Серов всегда работал на пределе возможностей. Главное — в удовольствие.

Гастроли с Кобзоном он вспоминает с особым трепетом. Как-то Иосиф Давыдович договорился о том, чтобы руководство помогло артистам купить автомобили, когда те выступали в Японии, а потом перевезти их в Россию.

— Мы организованно сели в автобус, кинули жребий, кто пойдет первым, вторым, третьим, и пошли выбирать машины, — вспоминает Владимир Серов. Все вроде бы уже определились, а вот артист не мог. Той машины, которую он хотел, не было.

— Кобзон внимательно выслушал меня, а потом договорился, чтобы нужный автомобиль мне пригнали лично. Так у меня появилась машина, о которой я давно мечтал, — рассказывает Владимир Алексеевич.

…Свою карьеру Ирина и Владимир Серовы завершили больше десяти лет назад. Их дело продолжил сын, который уже в 15 лет имел собственный номер. Ирина по гастролям не скучает. Занялась любимым делом — творчеством, а вот Владимиру Алексеевичу выступления снятся каждую ночь.