Ищите, у нас нет без вести пропавших

72 года прошло после окончания Великой Отечественной войны. Но до сих пор многие не знают, где и при каких обстоятельствах погибли их отцы, братья, деды. Но есть удивительные люди, которые возвращают из небытия имена тех, кто отдал жизнь за Победу. Своими историями с «НО» поделились жители ТиНАО.

Вадим Кемниц, историк из Троицка

В лесу, в самой чаще, на берегу ручья Незнайки, между деревнями Киселевкой и Пыхчево, находится могила Николая Бусова. Когда я впервые увидел ее, на ней была надпись: «Летчик Николай Бусов погиб при исполнения боевого задания».

И годы жизни: 1920–1941. Все мои попытки узнать о захоронении больше тогда успехом не увенчались.

Хотя могила эта в 1950–1970 годы имела большое патриотическое значение. Именно сюда приходили ученики из ближайших школ на 9 мая, а пучковские матросы давали салют, здесь принимали в октябрята и пионеры.

Уже когда я стал профессиональном историком, мне удалось поехать в Подольский архив Минобороны и отыскать сведения о летчике. Я выяснил, что он окончил Челябинское авиационное военное училище, потому что всегда мечтал стать летчиком. В ноябре 1941 года оказался в военной авиационной части под Пыхчевом, в самый разгар битвы за Москву. Рядом с деревней был муляжный аэродром, который прикрывал настоящий, расположенный неподалеку. Николай Бусов участвовал в боевых вылетах в качестве штурмана. 25 октября 1941-го вместе с пилотом Соковиным вылетел под Малоярославец в тыл к партизанам.

На обратном пути они оказались под обстрелом немецких истребителей. Когда летчик посадил самолет, Николай Бусов уже погиб. 26 декабря 1941 года его похоронили в долине ручья Незнайки. Родные Бусова пытались искать его, но безуспешно.

В 2006 году, узнав все подробности, я написал им письмо. В юбилейный год Победы на могилу приезжали племянницы летчика —Татьяна и Валентина. Троицк их встретил очень радушно. До сих пор местные жители ухаживают за могилой. Одной из школ в Троицке и улице хотели присвоить имя Бусова, но пока этого не случилось.

Сейчас у меня на столе лежит макет плаката с портретом Николая Бусова, который будет смотреть на прохожих на всех перекрестках города Тулун Забайкальского края, в котором летчик родился. На родине Бусов стал национальным героем.

Надежда Калиновская, Коммунарка

По профессии я агроном, всю жизнь проработала главбухом, а когда ушла на пенсию, заинтересовалась историей семьи. Когда началась война, мой отец, Захар Яковлевич Баребин, ушел на фронт. Мне тогда был всего год. Мама рассказывала, что первая похоронка на отца пришла в 1942 году, а потом в 1943-м — еще одна. Когда на самом деле погиб наш родной человек? Этот вопрос всю жизнь не давал покоя и мне, и моей маме. Интернетом я не владею, начала обивать пороги архивов. В Московском областном архиве, на мое счастье, встретился мне подполковник Алексей Овчаров. Он помог найти в документах весь боевой путь моего отца.

Красноармейцев Баребиных в архиве было много, но по некоторым приметам смогла разыскать папу. Он попал в 256-й стрелковый полк НКВД (в Коммунарке было подсобное хозяйство НКВД) телефонистом, потому что грамотным был, до войны работал агрономом. Когда первая похоронка пришла, он был в окружении подо Ржевом, но выбраться ему удалось. Потом он, по документальным свидетельствам, был в Ленинградской области под Синявином, из этого котла уже не вышел живым. Остался в синявинских болотах.

По приглашению военного комиссариата города Кировска 9 мая поеду на возложение цветов к его могиле. Слезы наворачиваются, когда подумаю, что наконец-то я нашла могилу отца и могу на нее свечку поставить.

Выступила на митинге перед коммунарцами о том, что нашла отца. Сказала им: ищите, у нас нет без вести пропавших. После этого ко мне стали обращаться люди с просьбой о помощи. Я собрала список и снова отправилась в архив. Так удалось найти 14 бойцов. Эту новость родным всегда сообщаю с радостью и скорбью. Они плачут и благодарят. Хочу создать в Коммунарке музей возвращенных имен красноармейцев.

Зоя Орлова, член Совета Ветеранов района Переделкино Ближнее поселения Внуковское

Поэму Роберта Рождественского «Реквием» всегда читаю с содроганием, ведь она есть посвящение памяти наших предков, вечно молодых солдат и офицеров Советской армии, павших на фронтах Великой Отечественной. Я знаю эти строки с детства:

Слушайте! Это мы говорим.

Мертвые. Мы…

Мы забыли, как пахнут цветы. Как шумят тополя.

Мы и землю забыли. Какой она стала, земля?...

В семье Зайцевых было восемь детей. Ванька, так называли его домашние, был старшим. В начале войны на фронт ушел глава семьи, мой дед, Зайцев Александр Дмитриевич. Чуть позже — 18-летний Иван. С тех пор о них родные не знали ничего. Моя мама, старшая из оставшихся детей, оплакивала своего отца и брата вместе с матерью. «Не могу найти дороженьки, чтоб заплакать над могилою», — помню, всю жизнь причитала она. Неизвестность судеб родных и мест их захоронения не давали покоя. Найти! Это стало смыслом жизни.

В 2010 году в интернете выложили базу данных Минобороны о погибших в Великую Отечественную, в которой, согласно «именному списку о безвозвратных потерях», указано, что рядовой Зайцев Иван Александрович погиб 24 июля 1944 года и похоронен в братской могиле в Брестской области, в деревне Смоляны. Дальше — запросы, обращения к властям Бреста. В августе прошлого года мы ездили в Смоляны и увидели на могильной плите 14 фамилий, среди которых был Зайцев, мой дядя. Теперь мы узнали, где могила родного человека. Кто бы мог представить, что спустя столько лет, в день смерти моего дяди — 24 июля, — состоялась свадьба моего старшего сына под мирным, чистым, голубым небом.