Французские корни Мамырей

Трагедию, случившуюся во Франции, в России приняли близко к сердцу. Это неудивительно — россиянам самим выпало немало испытаний, но душевности своей они от этого не растеряли. Ну а кроме того, Франция — случай особый, ведь истории двух наших государств и народов так плотно и так давно переплелись, что боль Парижа для нашего народа чужой быть просто не могла.

150 лет назад, как все мы знаем, на французском языке в России говорили все образованные люди. Да и до сих пор мы говорим по-французски чаще, чем это осознаем: когда покупаем в магазине сосиски (saucisse) или берем абонемент (abonnement) в бассейн, читаем у лампы с абажуром (abat-jour) или рассматриваем художественные шедевры (chef-d’oeuvre), хранящиеся в музее. Мы обращаемся к французскому, даже когда ругаем кого-то шантрапой! Ведь есть предположение, что так русские перевели «на свой манер» французскую фразу chantera pas. Когда пошла мода на сельские театры, преподаватели-французы прослушивали всех претендентов на место актеров, тогда еще крепостных. Если претендент был годен хоть на что-то, его заносили в список, а если лишен слуха, то французы выносили вердикт — chantera pas, то есть «петь не может или не будет». С годами слово «шантрапа» стало обозначать некую «человеческую мелочь», не способную ни к чему стоящему.

Ну а русским помещикам и вовсе — икрой их не корми, но дай привнести в свой быт, усадьбу и манеры хоть кусочек французского лоска. Вспомните, как в фильме Марка Захарова «Формула любви» настойчиво поедали «бланманже»... Очень любопытный лингвистический след существует в названии крошечной деревеньки Мамыри, что ныне входит в Новомосковский административный округ. Конечно, французское происхождение забавного названия — это всего лишь легенда, но очень красивая. Точнее, легенды — три. И все они достаточно романтичны, как и положено всему французскому.

Говорят, в свое время некая богатая помещица решила одарить любимого мужа, отписав ему в дарственной принадлежавшие ей земли. Он был растроган, а прочитав собственноручно выписанное посвящение «а мон мари» («моему мужу»), едва не облился слезами. Он так и назвал деревеньку — Монмари. Но крестьяне быстро переделали ее название на свойский манер — Мамыри, так звучало как-то более «по-русски». Другая версия названия не менее трогательна. По слухам, в топонимику все же вмешалась любовь: много лет назад некий француз, потерявший голову от местной красавицы, был ею отвергнут. Сердце влюбленного страдало, и, гуляя вокруг деревеньки, он взывал к жестокой девушке: «Ма Мари! Ма Мари!» Неизвестно, растаяло ли сердце Марии, но на карте появилось известное название.

Третья версия представляет собой некое смешение первых двух: богатая пожилая помещица прельстила молодого француза, в которого влюбилась, возможностью получения наследства, вышла за него замуж, потом преставилась, но ее алчный «мари» реально получил землю. Ну а дальше — все, как в первой версии.

При всей трогательности этих историй, скорее всего, надо остановиться на версии, предложенной знаменитым географом и специалистом по топонимике и картографии Евгением Михайловичем Поспеловым. Участник Великой Отечественной, военный топограф оставил огромное количество трудов, связанных в том числе и с названиями, что встречаются в Москве и Подмосковье. Так вот, по его мнению, происхождение названия Мамыри связано вовсе не с романтической историей, а с древнерусским мужским прозвищем Мамырь. Фамилия Мамырев, например, была известна уже в XIV веке. Кстати, под Братском есть поселок Мамырь, название которого происходит от эвенкийского слова «болото». Вряд ли два эти поселка топонимические родственники, но схожесть слов удивляет. А название уже почти исчезнувшей деревеньки хочется сохранить — будь оно хоть русским, хоть французским.

Другие свежие материалы читайте в полной PDF-версии газеты «Новые округа».