Дарья Донцова ссорилась с Лилей Брик из-за любимых поэтов

Во вторник, 7 июня, отметила свой 64-й день рождения Дарья Донцова. Мало кто знает, что писательница в детстве бегала наперегонки с Корнеем Чуковским и заказывала школьные сочинения Валентину Катаеву.

Отец Груни (настоящее имя Донцовой — Агриппина), член Союза писателей СССР Аркадий Васильев, с 1960 по 1987 год арендовал дачу в Переделкине, на улице Тренева, 4. И девочка каждое лето проводила бок о бок с советскими классиками. Мы публикуем фрагменты из ее мемуарной книги, посвященные Переделкину. А также выдержки из дневников Чуковского и воспоминаний о нем, где нашлось кое-что о Груне.

Цитата

Корней Чуковский: 

«Через полчаса начало спектакля (у нас в лесу) «Ореховый прутик» — по мотивам румынских народных сказок. <…> Девочка Марина Костоправкина играет роль героини, идущей освободить своего брата от чар ведьмы. Ведьма — Груня Васильева». Запись в дневнике от 23 июля 1961 года.

Прямая речь  

Александр Раскин, сатирик:

«Корней Иванович очаровывал детей (как и взрослых) сразу и навсегда. Только раз <…> у него произошла осечка. <…> Дача его была напротив писательского Дома творчества <…> К писателю А. приехала жена с дочкой Груней.

Груне было года четыре (значит, это был 1956 год. — «НО»), и была она девицей на редкость самостоятельной. Когда ее познакомили с Чуковским и он показал ей свой репертуар, она, к великому смеху присутствующих, на все его фокусы невозмутимо отвечала только одно: «Подумаешь!» <…> Мы все решили, что Корней Иванович посрамлен. Но вечером в комнате А. стало шумно. Сперва разбилось что-то стеклянное. Потом раздался горестный женский вопль. Потом громко заплакала Груня. Она решила повторить номер с тарелкой и вдребезги разбила большой флакон французских духов.

Корней Иванович торжествовал».

Из книги «Воспоминания о Корнее Чуковском» (М., 1977)

***

«Самые близкие отношения связывали папу и маму с семьей Валентина Петровича Катаева.

<…> Он мог вскочить во время общего чаепития, оборвав фразу на полуслове, и со странным выражением лица покинуть всех, не сказав ни слова. Эстер Давыдовна объясняла: «Валечка пошел работать».

Честно говоря, меня его поведение пугало, и один раз я <…> спросила:

— Дядя Валя, а почему вы вот так убегаете?

Валентин Петрович погладил меня по голове и вздохнул:

— Боюсь, детка, не сумею объяснить. Понимаешь, я слышу голос, который мне нашептывает фразу, вот и бегу ее записывать».

■ «Корней Иванович Чуковский был совершенно, на мой взгляд, обычным человеком. Сколько раз он, остановив меня на дорожке, предлагал:

— А ну, Грушенька, давай наперегонки до поворота на шоссе.

<…> А еще Корней Иванович создал в Переделкине библиотеку, при ней работал театральный кружок. Почти все дети Переделкина участвовали в спектаклях».

■ «В детстве я совершенно не понимала, в окружении каких людей живу. Ну бегает со мной наперегонки Корней Иванович, ну написал мне Валентин Петрович сочинение, заданное в школе на тему «Образ главного героя в повести Катаева «Белеет парус одинокий».

Самое интересное, что он получил за него тройку и потом дико хохотал, изучая мою тетрадь, всю испещренную красными замечаниями, начинавшимися со слов: «В. П. Катаев хотел сказать…»

И что удивительного в Андрее Андреевиче Вознесенском? Он зовет меня соседкой и всегда говорит:

— Ну, Груня, тебя просто не узнать, еще выросла».

■ «На тропинке я столкнулась со странной женщиной. Рыжая коса свисала у нее почти до пояса, ноги были обуты в белые лаковые сапожки.

<…> — Когоже тылюбишь? — сердито спросила незнакомка.

Я принялась загибать пальцы:

— Бальмонта, Брюсова, Блока, Есенина…

— Есенина! — фыркнула рыжая. — Он Маяковскому в подметки не годится! Фу!

— Но Маяковский писал только о революции, — пискнула я, — а мне больше нравится читать про любовь. И вообще, он был просто революционер, а не поэт!

— Кто? — заорала тетка. <…> — Володя?! <…>

Валентин Петрович <…> покачал головой:

— Странно, что, услыхав про такое отношение к Маяковскому, Лиля не разорвала ребенка в лапшу! <…> Ты знаешь, с кем познакомилась? <…> Лиля — жена Осипа Брика <…>.

— Так она и правда водила знакомство с Маяковским?

— О боги! — в сердцах воскликнул Катаев. — Да она с ним спала!

— Валя! — в полном негодовании подпрыгнула на диване Эстер Давыдовна. — Это же дети!»

Из книги «Записки безумной оптимистки» (М., 2003)