Чувствующий небо

Пилот-инструктор Московского авиационного центра Департамента ГОЧСиПБ признан одним из лучших наставников России, а его имя занесено на доску почета Центрального института труда. Корреспонденты «НО» познакомились с героем и узнали, как проходит подготовка пилотов, которые спасают людей в непростых жизненных обстоятельствах.

У Олега Катальшева в Московском авиацентре две главные обязанности — вылетать на происшествия и передавать опыт пилотам. И не новичкам, только окончившим училище, а сотрудникам, которые прошли и через горячие точки, и через гражданскую авиацию.

— Только представьте: к вам приходит человек, который уже 20 лет отработал в авиации. Он уже опытный пилот, а ему нужно снова учиться, к новому вертолету привыкать. И таких много! — уверяет пилот, заместитель командира второй авиационной эскадрильи Вячеслав Каленов — ученик Катальшева.

У всех свои привычки, характеры. К каждому свой подход нужен.

— А у Олега Юрьевича подход один ко всем. Главное, что работает! Он не кричит, не повышает голос. Всегда собранный, спокойный! — рассказывает Вячеслав. — Но если представить, что Олег Юрьевич чем-то недоволен, мне даже не по себе становится! Под землю провалиться хочется... Это я, конечно, фантазирую. С моей подготовкой к пилотированию все было хорошо. Но если бы вдруг Олег Юрьевич был мною недоволен, я бы всю ночь из книг не вылезал, готовился к занятиям! Хотя строгим его, конечно, не назовешь.

Главный наставник

В авиацентре об Олеге Катальшеве все говорят с улыбкой. Он действительно не очень-то раздражителен. И, кажется, вывести его из себя трудно. Зато пошутить, поддержать беседу он всегда не против. Если, конечно, речь не о его заслугах и наградах.

Новость о том, что его признали одним из лучших наставников России, прошла для Олега Юрьевича как будто бы и незаметно.

— Ну и что? — улыбается он, заходя к себе в кабинет. — Признали и признали. Меня, честно, не особо это интересует. А вот ответственности больше стало. Я и так, можно сказать, на всю жизнь обречен. В МАЦе больше 20 человек летать на наших вертолетах научил. И каждая их ошибка — это мой провал. Так что теперь мне с этим жить.

Почему Олег Юрьевич всегда такой спокойный во время обучения пилотов, понимаешь сразу, когда он начинает говорить о своих учениках. Как у них будет проходить обучение, Катальшев уже знает заранее. Если видит перед собой холерика (темпераментный человек. — «НО»), значит, тот освоит все быстро. А если меланхолика (легкоранимый человек, склонный к  переживанию.  — «НО»), то придется потратить сил побольше. Зато потом... Не полет, а настоящая ювелирная работа. Каждое движение, каждое действие — все аккуратно и изящно. За таких пилотов точно можно не волноваться.

— А вот кто я по темпераменту... — задумывается Катальшев, садясь в свое начальственное кресло, — да понятия не имею! Во время учебы мало чем от других отличался. И вертолет освоил, как все. Не одним из первых, но и далеко не последним.

Воздушная династия

Вообще, сама судьба как-то намекнула Катальшеву, что быть ему пилотом.

— А как иначе, когда папа всю жизнь с авиацией связал, — рассказывает Олег Юрьевич. — Правда, отец никогда мне свою профессию не рекламировал. Я сам понял: хочу летать! И в первый год набора в летное не поступил...

Подвели даже не тройки в школьном аттестате, а банальное осложнение после болезни.

— Так что год я пропустил, а потом снова — медкомиссия, экзамены, годен! — вспоминает Катальшев. — И все, стал студентом летного училища.

Уже на тот момент знал, что после выпуска у него только одна дорога — в Афганистан.

— Нас к этому готовили, — говорит Олег Юрьевич. — А мы в этом не видели ничего такого. Надо — значит, надо. И отец мой считал точно так же. Мама, конечно, переживала, но тут ничего не поделаешь. Я уже определился со своей профессией.

А она, кажется, выбрала его. Дело в том, что студенты-летчики делятся на два типа: те, кому дано управлять вертолетом, и те, кто никогда не освоит эту науку.

— Это абсолютно нормально, — говорит Катальшев. — Самое сложное в обучении — это научиться держать вертолет в воздухе. Поднять его, дать ему зависнуть и сделать так, чтобы он не болтался из стороны в сторону. Некоторые так и не смогли найти этот баланс. Я же спустя два месяца научился.

Свой первый полет пилот помнит хорошо — никакого волнения! Да и летное училище Катальшев окончил с красным дипломом, хотя в школе учился средне.

— А это какая-то особенность... Отличники редко становятся хорошими пилотами, то ли дело троечники, — смеется Олег Юрьевич.

Год войны

Из летного училища его действительно отправили в Афганистан в 1985-м, в один из самых непростых периодов.

— Мы должны были оперативно высаживать десант в зону укрепления душманов. Вся операция планировалась буквально по минутам. Сначала укрепления обстреливали, бомбили. Потом подлетали мы, высаживали своих и быстро улетали, — вспоминает Олег Юрьевич. — Знаете, военные летчики обычно не вылетают на задание 13-го числа. Это плохая примета. Но на войне не до них. И вылет 13 января 1986 года я запомнил на всю жизнь.

Тогда Катальшеву буквально повезло остаться в живых. Он успел высадить десант и улететь, чего не скажешь о некоторых его товарищах.

— Об этом непросто вспоминать, — говорит Олег Юрьевич. — Такие операции были безумно тяжелыми, за что нам, летчикам, вручили ордена Красной Звезды.

Ставка на жизнь

Опыт в военной и гражданской авиации очень помог ему в МАЦе. Ведь Катальшев стал одним из тех, кто начинал здесь все с нуля. Продумывал, как вертолету безопасно садиться в городе, где пилотам было бы удобнее иметь вертолетные площадки в ТиНАО. И как летать там, где это сделать невозможно — среди электрических проводов и высоток! Все это Олег Юрьевич просчитывал до мелочей. Ведь кому, как не ему, потом вылетать на спасение жизней.

И один давний случай он вспоминает так, как как будто тот произошел вчера.

...Ко всем вылетам Катальшев старается подходить с холодной головой. Не обращать внимание на то, как кому-то плохо. И не думать о том, что, может быть, в эту минуту в кабине вертолета умирает человек. Но иногда об этом невозможно не думать. — Вылет был в Новую Москву. И пока человека подготавливали к эвакуации, погода была более-менее нормальной. Какая-то морось, ветер... Но только мы начали вылетать — обледенение, — вспоминает Олег Юрьевич.

За пару минут стекла вертолета покрылись льдом. И Катальшев уже практически ничего не видел впереди себя. Что делать? По инструкции — сесть или долететь до аэродрома Остафьево.

— Но у меня человек, который реально умирает. Я видел, как ему помогают, его откачивают... И как поступить? — вспоминает Олег Юрьевич.

Всего лишь семь минут — и пострадавший окажется в больнице. Он будет жить... И Катальшев полетел, смотря на «дорогу» всего лишь в небольшое правое окошко, которое чудом не заледенело.

— Мы долетели, все прошло успешно, — говорит Олег Юрьевич. О судьбе того больного он ничего не знает, так же как и о судьбах сотен других людей, которые наверняка хотели бы сказать ему спасибо. За то, что вовремя прилетел, доставил. И за то, что так предан своей профессии.

— Летчиками, наверное, все же не становятся. Нужно уметь чувствовать небо, — улыбается Олег Юрьевич. — Думаю, у меня получается.