Видела отца только на фронтовом фото

В ТиНАО начались поздравления ветеранов — участников обороны Москвы 1941–1942 годов. В ходе военных действий немцы не смогли дойти до столицы, хотя были от нее всего в сотне километров. Соседняя с нами Калужская область была оккупирована. На этой территории 80 лет назад жила Таиса Александровна Калягина, семья которой встретила неприятеля в первые месяцы войны.

Жительнице Краснопахорского Таисе Александровне 81 год. Когда враги пришли в ее родную деревню Нижний Студенец, ей было чуть больше года. До лета 1943-го она прожила в оккупации, а потом оказалась в немецком концлагере. Несмотря на почтенный возраст, обо всем этом ветеран помнит до сих пор. Не забыла она и истории, рассказанные мамой в далеком детстве.

Жизнь Марии Васильевны, мамы Таисы Александровны, складывалась непросто с самого детства. Она рано осталась без отца и матери, а старшие братья и сестры не пожелали взять к себе на воспитание малышку, отдав ее соседям. Новая семья за свою Марию так и не приняла. И той ничего не оставалось, кроме как пытаться самостоятельно заработать себе на кусок хлеба. Повзрослев, за любимого человека выйти замуж тоже не получилось. Его родители были категорически против их брака. Марию выдали за дальнего родственника — Александра. Но даже с ним не удалось построить нормальную семью. Началась война.

Дверь со скрипом распахнулась. Стоявший на пороге немец окинул взглядом дом Марии, подошел к люльке, в которой спала годовалая Таиса, и швырнул малышку на пол, а сам с хохотом запрыгнул в качающуюся кроватку. Мария застыла от увиденного. А через секунду, опомнившись, схватила дочку, первые попавшиеся под руку вещи, и в слезах выбежала из дома. Так деревня Нижний Студенец за один день оказалась занята немцами. Местные жители остались на улице. Многие побросали свои дома с хозяйствами и начали рыть землянки.

Когда Таиса начала ходить, вместе со своим другом Пашкой начали просить у немцев еду. Те смотрели на детей сверху вниз,

протягивали сладости, но не отдавали. Хочешь есть? Дотянись! Детям приходилось прыгать за конфетами, как собаке за лакомством... Мария об этом знала, но ничего поделать не могла. И со слезами на глазах диктовала строки писем супругу на фронт: сама она не умела писать. Александр хранил каждое в нагрудном кармане. А вместо фотографий своей дочки, которую так и не успел увидеть до войны, получал лишь рисунки. Мария старательно обводила карандашом ладошки Таисы, чтобы хоть так супруг мог понять, как быстро растет девочка.

— Я могла остаться без мамы еще в самом начале войны, — вспоминает Таиса Александровна. Однажды немцы спустили на местных овчарку. И Марии ничего не оставалось, как бросить в нее серп. Неожиданно для себя женщина попала.

— Что началось потом! Маму тут же схватили и уже вели отрубать ей руки, — рассказывает ветеран. — По счастливому стечению обстоятельств на немцев в это время напали наши партизаны. Началась драка. Маме удалось убежать. А со временем об инциденте с собакой забыли.

Летом 1943-го Марию с дочкой пешком погнали в Германию, но оставили в лагере для военнопленных в Смоленске.

— Спать нам приходилось под открытым небом. Взрослые лишь сделали нам подстилки из веток. Так мы и жили на улице, за колючей проволокой, пока нас не освободили в сентябре 43-го. Как мы ждали этого дня!

Все мысли Марии Васильевны были о том, чтобы снова вернулось мирное время, а их семья воссоединилась.

Вот только сбыться этому было не суждено. Родную деревню немцы сожгли. Вернувшимся жителям пришлось восстанавливать хозяйство. Возвращались и бойцы — лишь двое из всей деревни. Среди них отца Таисы Калягиной не было. Она смогла увидеть его только на фото. Александр, как будто предчувствуя гибель, отправил снимок в одном из писем.